#книги #нечитать
Автор «Мира Фантастики» опубликовал рецензию на сборник повестей Рейнольдса, в которой сообщил, что «при прочтении у него возникло ощущение, будто «Тройка» написана в конце 60-х годов кем-то из советских фантастов». Если предположить, что альтернативная вселенная, существующая в голове рецензента, в своей основе базируется на тех же представлениях, что и фантазии Рейнольдса, согласиться нетрудно – такое ощущение действительно имеет место. Проблема в том, что даже тогда подобная оценка ничуть не удовлетворяла бы заведенным в их воображаемой реальности законам.
Я решительно не понимаю, о каких деталях бытописания космонавтов писали уважаемые колумнисты. Кроме нескольких упоминаний о том, что главный корабль стал для экипажа «шумным и вонючим домом», а также парочки сдержанных экшн-эпизодов, в которых командир, отчаянно закусив губу, пилотирует «Союз» и «Прогресс», никакого погружения в детали космического приключения в повести нет. Герои не принимают пищу, почти не общаются с ЦУП (где все равно сидят одни лишь bolsheviks – об этом позже), а любые научные исследования и телеметрические измерения остаются за кадром.
На Земле все то же самое. Трагедия профессионального банкротства ученой-астронома, первой разгадавшей тайну происхождения космического объекта, заключена в скупом описании неприглядного жилища, ветхой одежды и страха перед символами totalitarism, обмазанных безыдейными эпитетами-клише. Ставший результатом научной деятельности карьерный крах ученой оставлен за скобками повествования и для читателя формируется двумя предложениями со сквозным смыслом: ... а потом на нее вылили ушат помоев и с позором исключили из комсомола.
Сюжет развивается во второй по счету инкарнации «Советского Союза», каким-то неизвестным способом сумевшим возникнуть в недалеком будущем. Что поспособствовало очередному генезису социалистического государства? была ли некая революция? почему СССР-номер-два в исполнении Рейнольдса так похож на набившую оскомину Evil Empire из голливудской «клюквы»? – никаких ответов читателю не дадут. Квази-советская эстетика автору нужна только для того, чтобы создать ложно чувство обреченности человечества, избравшего ошибочный (ну а как иначе?!) коллективистский путь. А еще для того, чтобы дешевыми приемами нагнать тревоги и саспенса – по той же причине и «земная» часть повести развивается непременно ночью, обязательной холодной зимой во время снегопада (понятно – Союз же).
Грозные bolsheviks прячутся за каждым предложением, коварно отбирая у истории фокус на фантастическое явление. Мимо героя пронесся жуткий «черный воронок», вот из него выпрыгнули три «ответственных лица» в неизменных шляпах и пальто. Женщина-астроном предлагает главному герою сходить за хлебом, как бы невзначай добавляя: «Если не пойти сейчас, его хлеба уже не останется». Рейнольдс описывает мощные губы каменного изваяния очередного Вождя, строго взирающего на трусливо прячущихся по холодным (О да! Ключевой персонаж повести говорит герою: «За телевизорами у нас следят внимательнее, чем за отоплением») баракам советских граждан.
Партайгеноссе, разумеется, неусыпно следят за космонавтами, фиксируют каждое произнесенное слово. Погрузиться в скафандр и выйти в открытый космос – вот единственное средство уйти от чувствительного уха Big Brother. Главный герой признается: он дольше других служит Родине, а потому знает, как руководство наказывает за любой промах. «Лучший вариант – тюрьма. Худший – бутылка водки и заряженный револьвер».
Кстати, водка в этой повести играет роль обязательного атрибута советской космонавтики. Состыковались? Хлопнем по рюмашке! Мучает тоска? Пара минут рефлексии – и вновь водка творит целительное чудо! В конце концов, при «худшем варианте» ответственный товарищ – так уж и быть – цинично предложит откупорить бутылку «на посошок». Удивительно, что блестящий знаток инженерных вопросов и астрофизических законов, Рейнольдс тем не менее полагает, что без водки ни одна советская ракета не способна преодолевать земного тяготение.
Мне не хочется давать оценку фантастической составляющей повести. Во-первых, сюжетная сердцевина здесь не нова – предугадать основной поворот истории сможет любой читатель, прочитавший пару-тройку фантастических произведений о покорении космоса. Во-вторых, авторскую мораль, которую артикулирует главный герой, я не просто не принимаю, а считаю откровенно дурацкой и непоследовательной. Причина, из-за которой в Солнечной системе появился загадочный космический объект, ненадежна и логически не подкреплена, а ее присутствие продиктовано одним лишь авторским произволом.
Знаете, я совершенно нормально отношусь к ненавязчивой «клюкве», а уж тем более к известным невинным клише о советской/российской истории, которые давно стали обязательными спутниками иноязычной популярной литературы. Даже корявые формы общения выдуманных «советских граждан» не режут глаз, а наоборот – порождают некое умиление откровенной буффонаде. В той же «Тройке» раз за разом воспроизводятся примерно такие диалоги:
– Товарищ Дмитрий Иванов, а Вы протерли стекло гермошлема?
– Да, товарищ Галина! А Вы?
– Родина иному не научит!
В «Тройке» раздражает другое. Рейнольдс, который не без оснований претендует на лавры наследника Станислава Лема и Артура Кларка, с вопиющей небрежностью относится к проработке сюжетной фактуры, валит в кучу всевозможные штампы и брезгует осветить авторской фантазией грани небезынтересного, в общем-то, космического приключения. Обидно.