#почитать #нечитать
The Road by Cormac McCarthy
Скорее всего, Кормак Маккарти включил в свое произведение множество неартикулированных смыслов и реминисценций. Наверное, он хотел, чтобы читатель разглядел в «Дороге» постмодернистский роман воспитания, где непростые взаимоотношения отца и сына разыгрываются на фоне серых пейзажей умирающего мира. Вероятно, автор не удержался и от антивоенных и «зелёных» манифестаций, основанных на той мысли, что никто не справляется с ролью палача жизни лучше, чем сам человек. Вызов религиозной этике, пасующей перед звериной жестокостью отчаявшегося? Очень может быть — но ничего такого я не нашёл.
Выудил, пожалуй, лишь одну мысль, емко выраженную героем фильма «Письма мёртвого человека» режиссера Лопушанского: «Пока человек в пути, есть у него надежда». Когда исчезли все жизненные ориентиры, когда маяки мечты и идеалов погасли, целью существования становится простое механическое движение. Выбрать направление и идти куда-нибудь.
Безликие герои (у них нет ни имён, ни характера, ни деталей в образе — просто Отец и просто Сын) бредут к последнему морю, с трудом преодолевая очевидную мысль, что это паломничество обреченных. Кормак Маккарти старательно, убористыми рублеными предложениями описывает маршрут героев, в подробностях рассказывает как те выживают, как сталкиваются с одичавшими sapiens, чьё биологическое стремление выжить вытеснило всё человеческое. И всё повествование следует жёсткой структуре выжатых насухо предложений: глагол-местоимение-глагол-глагол-одинокое прилагательное. Снова местоимение.
Даже по меркам классического литературного постапокалипсиса мир, созданный Кормаком Маккарти, чудовищен. Как будто автор задался целью вогнать читателя в глубокую меланхолию. Текст депрессивен: непрерывный серый дождь, плавящиеся в бесконечных хлопьях пепла безжизненные деревья, отравленная вода и копошащиеся в останках цивилизации бандиты и каннибалы. Вот какая интересная метафора: по Маккарти выходит, что Смерть правила бал раньше, когда горела земля и города тонули в огненных волнах, но теперь и Смерть напугана тем, что явилось ей на смену. «Чем же?» — спросите вы. Ну так вот автор вам не сообщит, продолжая торопливо нарубать депрессивный текст на односложные предложения.
Пожалуй, единственный здорово сделанный в книге момент, — ночной кошмар мальчика. Паренёк вдруг видит, как из-за темного угла, медленно перебирая лапами, движется ему навстречу заводная игрушка-пингвин. Крылья качаются вверх-вниз, лапы шлёпают по полу, но мальчик видит: завод игрушки давно кончился! и даже заводного ключа нет! Интересный образ, но как же автор дожмёт его, как назовёт пришедшее на смену Смерти нечто… А никак! Кормак Маккарти старательно продолжает рубить предложения. За образ — «пять», за то, что существует образ ради иллюстрации к неименуемому — «неуд».
Краски будущего высохли и осыпались, а его главный капитал, следующее поколение, обесценился, потому что в погибшем мире иной участи, кроме голода, мучений и неминуемой смерти не осталось. Дорога уходит вдаль, ещё не затерялась она на фоне пепельного неба. Пока она куда-то ведёт, вялое повествование к «вратам Спасения» продолжается. Сколько там страниц осталось до конца? Движение — жизнь. Кхм, поблагодарим автора за ценный тезис.
Под конец Маккарти увлекается пафосом превозмогательного повествования, приплетая к эпилогу философские рассуждения о всепрощении. В этот момент отыскать сюжет в книге становится не труднее, чем раздобыть огнемёт на борту самолета. Жизнь ушла из мира — это мы поняли, но из текста-то она уходить не обязана, если это, конечно, не текст, который обычно заканчивают фразой «С уважением, администрация».
Не могу сказать, что роман совсем уж мне не понравился. Есть тут одна-две любопытные находки (с кошмаром мальчика, например), но автору в целом не хватило желания довести до логического завершения историю «последнего пути». Как притча о бессмертии человека, который не исчезает даже после гибели мира, текст интересен, о нем хочется подискутировать. Но как художественный роман в целом… Спасибо, нет. Лучше фильм Лопушанского посмотрите.
